Будни израильской военщины выпуск 16.
К годовщине Второй Ливанской.
Автор Ауслендер Сергей
Оригинал
тут.
Трудности перевода
День как-то сразу не сложился. Да и хрена ему было сложиться, если в 6-00 утра я проснулся от воя сирен воздушной тревоги и, зевая, поплелся в убежище. Полчаса сидел там, в компании таких же полусонных коллег из разных стран, слушая, как снаружи хлопают разрывы.
Потом позвонил наш продюсер Боря. Он израильтянин, работал с нами, помогал переводить, договариваться и все такое. Подъехал в гостиницу, чтобы обсудить текущие планы. Из редакции теребили, мол, давай. Давай хоть что-нибудь. А давать было решительно нечего. Ну, то есть ничего нового. Выбор такой: или тащиться в один из городов, которые постоянно были под обстрелом (типа Цфата или Акко), снимать там несчастных жителей в бомбоубежищах и ждать, пока какой-нибудь особо меткий ракетчик "Хизбаллы" не развалит очередной дом прямым попаданием. Проблема была в том, что такого добра мы уже наснимали целую кучу. Или ехать на границу с Ливаном, опять же на удачу. Вдруг чего попадется интересного. Короче, четкого плана не было. Боря и предложил, давайте, дескать, двинем в Метулу. Это такой городок, откуда, по его меткому выражению, "все хорошо видно". Забегу вперед: знал бы, насколько хорошо - хер бы поехал.
"Попали" мы уже на въезде в Кирьят-Шмону. Населенный пункт, километров 10 до Метулы, дорога проходит через него. Расположен очень удачно, как раз на самой границе. Поэтому туда из Ливана разве что ручными гранатами не кидались. И вот, заехали, значит, а вокруг тишина. Первый раз за всю войну я такое видел. Удачно попали, прямо во время намаза. И только я это подумал, как выяснилось, что старик Мэрфи свой хлеб ел не зря. Прямо в центре города, откуда-то сбоку, перед нами на дорогу вырулил здоровенный армейский грузовик, доверху нагруженный снарядами. А дорога в одну полосу, да разделительный забор посередине. И подъем он, бедный, никак быстрее 20-ти километров в час осилить не мог. А тут как раз на сопредельной стороне закончился намаз и они, помолясь, приступили. Начали ракеты кидать, из минометов молотить. Кругом разрывы, сирены воют без перерыва, свист, грохот. Я ору матом, Саша, оператор, сидит курит сигарету, бледнея лицом, а Боря вертит руль, но объехать проклятый грузовик не получается. И все понимаем, что если в него сейчас попадут, то от нас даже молекул не останется. Вот так, с песнями ехали минут пять. Как год прошел. Високосный.
Ну, раз пишу это - пронесло. А, чуть не забыл. Было 13 августа, последний день войны. На завтра уже объявили прекращение огня. И обе стороны активно наверстывали, кто что упустил. Заехали в Метулу. Кто не был, рассказываю: Городишко стоит на горе, его северный склон смотрит на Ливан (вид, кстати, обалденный). Дома построены террасами, а между ними устроены площадки, по типу видовых. Чтобы, значит, красотами любоваться. Красоты - вот они: прямо за околицей начинается ливанская деревня. По ней вовсю дубасит артиллерия, танки работают. Вертушки туда-сюда носятся. Слышно как в деревне пролетают ПТУРЫ, и активно садят из пулеметов. Все живописно взрывается и горит. Короче, подготовка к прекращению огня в самом разгаре. Старик Верещагин просто помер бы (царство ему небесное) от зависти.
Мы расположились прямо на одной из площадок, развернули штатив, камеру поставили. Саша, лютый до работы после пережитых стрессов, припал к объективу. Не в силах сразу решить, с чего начинать, навел камеру на ближайший ливанский дом. Армия обороны Израиля не подкачала: в небесах что-то угрожающе прошуршало и дом испарился в облаке грязновато-дымного пламени. "Заебись" - прокомментировал Саша, не отрываясь от оптики. Вдохновленные, видимо, этой оценкой, невидимые израильские летчики, тут же вдребезги разнесли соседний дом. Саша только восхищенно что-то промычал себе под нос.
Тут я краем глаза заметил сбоку движение. Прикрываясь кустами (там между площадками своеобразные живые изгороди) к нам полз какой-то "аидыше рыцарь". Классический иудейский воин: очки в пол лица, линзы, можно на снайперскую винтовку ставить, кипа, мешковатая зеленая форма, М-16, длинная и какая-то на нем ужасно нелепая. Вид его пугал заранее. Не доползая до нас метров пять, так, чтобы не высовываться из-за изгороди, он остановился и тонким голосом закричал: "Цалаф"! Я ткнул Борю пальцем в бок и показал на "чудо". "Чудо" повторило уже совсем фальцетом: "Цалаф!" "Блядь", ответил Боря, упал на карачки и очень сноровисто для его фигуры уполз в кусты. Я удивился и, решив, что Боря испугался близкого разрыва, заорал ему: "Да все нормально, Борь, далеко упало". Солдат и Боря в ответ завопили дуэтом: "Цалаф!" Саша с интересом следил за разворачивающимся представлением, потеряв даже на время интерес к битве. Хотя израильтяне, как по заказу, начали буквально срывать деревню с лица земли.
"Это чо такое?" - кричал я в ответ, имея в виду загадочного "цалафа". Боря заорал в ответ, но слово заглушила очередная бомба. Я уже, теряя терпение, крикнул: "Боря, давай по-русски". И Боря заревел дурным голосом, как медведь на случке, так, что даже заглушил шум боя: "Снайпееееееер"!
Оказывается, я неплохо ползаю. Но Саша лучше. Стоя спиной к нам, услышав знакомое слово уже после меня, мой оператор умудрился как-то быстрее оказаться за кустами. Военно-полевой совет, кто пойдет за камерой, держали втроем. Солдатик все это время чего-то пытался втереть нам на иврите, но от него отмахивались, как от мухи. В итоге, Борю решили не посылать, слишком мишень хорошая. Саня сгонял, сдернул камеру со штатива, а я вторым рейсом принес "корягу". Сюжет сделали, получилось неплохо. А слово "цалаф" стало третьим ивритским, после "шалом" и "тода", которое я запомнил на всю жизнь.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
